Judith Thornton

с самого моего рождения все называют меня Джудит, Джуди или Юда, хотя из уст некоторых людей мое имя может прозвучать как Иуда. судя по скоплению звезд, я родилась под созвездием девы, а именно 13.09.91. всю свою жизнь я прожила в эдинбурге. на городском совете было решено, что вследствие моего опыта и возраста я могу быть телеведущей. в моих сокровенных мечтах я представляю парней. мне неустанно говорят, что я похожа на эмму робертс.

the bard's tale biedl
я и есть автор своих сказок, вы можете называть меня лиза. а найти меня всегда можно с помощью скупа mr_l0oser (не осуждай меня, мне было тринадцать!) или лс где я выдам все остальное.

На самом деле я прекрасно осведомлена, какого обо мне мнения большинство людей и что именно они вкладывают в определение «стерва», отнюдь не являясь для меня особо лестным наречием. Я понимаю, о чем шепчутся у меня за спиной, и могу сказать, в чем причина. Нравится ли мне быть антагонистом каждой истории и доводить окружающих до истерики? Нет. Хотела бы я стать праведным человеком «без единого изъяна»? Снова нет. Как показывает практика, самые невинные и благочестивые овечки в итоге оказываются самыми страшными людьми. А мне хорошо и без лицемерия в моей жизни.
В конце концов, у каждого в жизни должна быть мечта.

Маленькая Салли мечтает вырасти и открыть приют для бездомных животных.
А малыш Марк мечтает стать капитаном подводной лодки.
Малышка Джудит всегда мечтала воздать им всем по заслугам.

Общество само взращивает собственных антагонистов, выдерживает их годами, как хорошее вино.
Вообще-то я никогда и не была паинькой. Моя мать - величайшая лицемерка из всех, кого я, когда-либо знала, у нее в этом смысле есть чему поучиться. Вся эта ее благотворительность и протесты служат лишь отводом внимания от основной деятельности и привлечением этого самого внимания к своей обожаемой особе. Мой отец, как и мать - политик. Но, в отличие от нее, британский представитель парламента, отчего априори получает намного меньше очков в соревновании за любовь избирателей. Впрочем, незаслуженно - отец это единственное на чем держалась не только наша семья, но и наше с сестрой образование и манеры. Во многом благодаря ему мы с сестрой не спились (или чего похуже) еще во времена нашей бурной юности. Маме всегда было некогда заниматься нашим образованием и раздавать мудрые советы. Со стороны наша семья создает иллюзию полного взаимопонимания и гармонии, что является таким же мыльным пузырем, как безупречная репутация каждого ее члена.

Началась наша с Обри история так же феерично, как и вся наша жизнь в целом - Вера Тортон запоздало узнала о своей беременности. «Какое счастье!» воскликнет читатель. «Черта с два» возразит мама. Беременность была случайной и угрожала вполне удачному браку с мужчиной, которого мы всю жизнь звали отцом. Настоящий отец, разумеется, так и не узнает о двух кровных родственницах, что вот-вот должны были появиться на этот свет. Мать бы в два счета избавилась от нас, но сроки уже не позволяли, и она не стала рисковать своим здоровьем. Кстати Дориан вырастил нас как родных, не смотря на то, что был прекрасно осведомлен о похождениях своей жены, за что я ему безумно благодарна. Эту историю я узнала, будучи вполне взрослой и сформировавшейся личностью, мою картину мира это не особенно пошатнуло и отношений с мужчиной, который меня вырастил, не нарушило.

Прежде чем мама вбила нам с сестрой идею о собственном превосходстве над другими людьми мы были обычными детьми, двумя девочками с крепкой сестринской дружбой и небольшими проблемами с коммуникацией. Нам было легко друг с другом, но тяжело найти общий язык с остальными детьми, что как бы автоматически выбрасывало нас на роль изгоев. Роль, с которой нам никак не удавалось смириться. Мы вытерпели немало дерьма и жестокости со стороны детей, прежде чем над нами не сжалилась холодная как сталь, мисс Торнтон.

Наверное, именно тогда я и потеряла свою веру в людей - те, кто еще в младшей школе угрожали нам, что мы не дойдем целыми до дома в этом году уже мечтали с нами дружить. Мамочка об этом позаботилась, всего то и нужно было купить их расположение. Нам оставалось только поддерживать образ, снова и снова доказывая им, что мы их лучше. У нас было все, что нужно юной звезде школьного масштаба. У нас были дорогие шмотки, самые новые гаджеты, мы умели привлечь внимание и унизить так, как унижали когда-то нас (благо мы уже знали, как это делается). Пожалуй, таким образом, наши школьные годы разделились на два периода.
На пороге своего семнадцатилетия я не упустила самое знаменательное событие в жизни каждого уважающего себя подростка – влюбилась. Разумеется, неудачно. И, если, у нормальных людей неудачная любовь обычно подразумевает отсутствие взаимности, или там какой-нибудь неуклюжий первый раз, после которого стыдно заговорить с партнером еще ближайшие пару месяцев, то я пустилась во все тяжкие. Влюбиться меня угораздило в того же парня, которому уже симпатизировала моя сестра. Разумеется, я об этом знала, как и обо всем, что творилось в ее жизни - с детства между нами никогда не было секретов, предать сестру тогда казалось чем-то вроде плюнуть себе же в лицо. У школьных подружек язык без костей, поэтому мой секрет вскоре был раскрыт для Обри, и между нами развязалась холодная война за сердце так себе принца, чья популярность начиналась и заканчивалась за порогом школы. Соперничество - единственное, с чем никогда не могли сравниться наши сестринские чувства. На выпускной вечер Обри пришла под ручку с тем же принцем, празднуя свою победу нам моим униженным эго. Я поквиталась с ней уединившись с ним на заднем сидении нашего лимузина - я никогда ни о чем так сильно не жалела, впрочем об этом я никогда никому так и не призналась.
Наши пути с сестрой на этом разошлись на долгие годы - мы избрали разные колледжи и приезжали домой по очереди, чтобы друг с другом не пересекаться. Нет, разумеется, школьный "принц" давно был позабыт и оставлен там же где им воспользовались, дело было лишь в нарушении сестринского кодекса.
Каково было все эти годы проучиться без сестры? Удобно. Со мной уже некому было посоревноваться, и я вполне комфортно себя чувствовала на своей законной нише в иерархии учебного заведения - до сих пор скучаю по этим временам, когда чтобы быть успешнее других тебе обходимыми лишь деньги родителей и милое личико. К тому времени я переняла мудрость матери и завоевать расположение людей, которые не находились в области моего прямого влияния мне удавалось так называемыми «хорошими поступками» и социальной активностью. Удобно быть умницей и красавицей в глазах общества, когда ты открыто борешься за свободу молодежи, особенно если они не знают что творится за закрытой дверью. Но в глубине души я была все той же обиженной маленькой девочкой, которую гнобят одноклассники и игнорирует собственная мать, которая считает себя самой уродливой девочкой на свете. И я вела себя так, будто мне принадлежит весь мир, будто мне все можно и я могу выжечь дыру в груди любого, кто осмелится ко мне приблизиться и мне ничего за это не будет. И эта уверенность была заразительной. Хоть и не без исключений, но у меня всегда было определенное влияние на сверстников. Мою твердую хватку чувствовали и преподаватели, спустя три года обучения на единственной подходящей мне специальности - менеджера кино и шоубизнеса, мне подсобили в летней стажировке на работе моей мечты.
Телеканал BBC Two Scotland встретил меня холодным равнодушием, и впервые в жизни я была выброшена на территорию, где я была сама по себе и ни деньги моих родителей, ни мое положение в школе и колледже уже не имело никакого значения. Здесь впервые за долгое время пошатнулась моя твердая уверенность в том, какая я исключительно талантливая и незаменимая. Выстоять помогла лишь непробиваемая уверенность в себе. Спустя долгие месяцы ассистирования и недружелюбного отношения со стороны коллектива, мне удалось занять относительно уверенную нишу редактора с большой вероятностью в будущем "вырасти" до ведущей.
Этот жизненный урок помог мне, наконец, наладить контакты с сестрой, в которой я теперь нуждалась как никогда. Следующее рождество мы уже праздновали полным составом, нашей не совсем дружной лицемерной семьи. Через пару лет мне удалось продвинуть свою кандидатуру на освободившейся должности ведущей новостного отдела. Я не смогла устоять перед возможностью, наконец, фальшивенько улыбаться с экранов телевизоров тысяч сограждан, прямо как моя мама. Сейчас я понимаю, что в глубине моей души всегда таилось желание заслужить ее похвалу, пусть я уже давно живу отдельно и вижусь с ней по редкому случаю. Отношения с отцом у нас всегда были намного крепче и теплей, но я всю жизнь из кожи вон лезу, чтобы Вера Торнтон хоть ненадолго задержала на мне свой взор. Прошли годы, а я все так же искусно играю свою роль, внушая доверие тысячам и разрушая жизни единицам. И знаете что? Я никогда не была одинока. Люди всегда будут тянуться к тем, кто к ним равнодушен, и стремиться впечатлить того, кто дал им пощечину. У меня был хороший пример, чтобы это уяснить.